Всего три года провел в вятской ссылке Александр Иванович. Пустячок, скажите вы. Но именно в это время в голове будущего писателя, издателя и общественного деятеля произошла перезагрузка, выражаясь современным языком. «В Вятке я сделал переход от юношества в совершеннолетие», — написал Герцен своей невесте Наталье Захарьиной в 1836 году.
Шум оргий на Московской
Ссыльные годы Александра Герцена считаются хорошо и досконально изученными, этому посвящено немало научных работ, монографий и статей. Кому любопытно, что написал о Вятке незаконнорожденный сын богатого московского дворянина Ивана Яковлева, не поленитесь сходить в нашу библиотеку – сегодняшнюю «герценку», открытую в 1837 году при непосредственном участии самого Герцена, там узнаете много интересного из жизни знаменитых ссыльных.
Александр Герцен был этапирован в Вятку в сопровождении жандарма в мае 1835 года после того, как девять месяцев просидел под стражей в знаменитых Крутицких казармах…
Сразу скажу, что Герцен Вятку невзлюбил, сравнил с болотом. Однако провинциальная жизнь со скукой, кляузами, ябедами, сплетнями, бессмысленным трудом и таким же отдыхом поглотила столичного щеголя. Опьянев от своего «высокого» положения в вятском бомонде, Александр наслаждался ролью светского льва. Все двери для него были открыты, а дамы перешептывались с нескромными улыбочками, увидев столичного кавалера, мусье Герцена…
Александр приехал в Вятку с мешком папиных денег и гардеробом от кутюр. Привез даже ящики с французским игристым вином. Настоящий комильфо. Через полгода Герцен в Вятке был уже не один – сюда же сослали опального архитектора Витберга. Вдвоем им было не так скучно мотать срок в хлыновском заточении. Они даже жили вместе. Герцен пригласил нового друга поселиться вместе с ним в доме купца Мамаева на улице Московской.
Холостяцкая квартира превратилась в пьяный вертеп. «Шум оргий, по привычке, может подчас меня развлечь, — писал Герцен Наталье Захарьиной. — Этот шум напоминает мне пьянство юности, в котором грезились, как сквозь туман, видения высокие». Отблески «высоких видений» пришлось часто разменивать с женщинами известного поведения. Конечно, Александр Герцен с похмелья проклинал себя, каялся, обещал себе и близким, что это случилось в последний раз. Но его веселые пирушки снова и снова возмущали ночную Вятку.
Во власти черного Эрота
У Герцена только «официальных» детей было одиннадцать! Исследователи биографии писателя спорят, сколько у него случилось незаконных детей? В вятской ссылке столичный плейбой жил не умерил свой пыл, соблазняя не только юных провинциальных дворяночек, но и почтенных вятских матрон. «Признаюсь, здесь есть одна дама, — писал Герцен друзьям, — умна, красавица, прелесть, образованна, и у ней муж старик, и у того старика нога болит». От скуки Александр затеял связь с женой вятского чиновника Прасковьей Медведевой. Их роман протекал бурно, но когда женщина оказалась вдовой, жениться на ней расхотел. Тянул время. История эта долго терзала и мучила Герцена. От скандальной женитьбы его спас только отъезд.
В конце 1837 года в виде особенной милости Герцен был переведен поближе к Москве — во Владимир. Вызволил из Вятки Герцена лично будущий император Александр II, который вместе с поэтом Василием Жуковским оказались вдруг в губернском городе. Герцен показывал гостям выставку «всякого роду произведений и изделий края». Как отметил сам Александр Иванович, «их удивил язык порядочного человека в вятском губернском чиновнике».
«Ну, прощай же, прощай, город, в котором прошли почти три года моей жизни. Вероятно, мы с тобой не увидимся. О, с каким чувством ненависти я смотрел иногда на твои стены! Расстанемся же добрыми друзьями. Здесь я узнал, что такое унижение…», — позже напишет Герцен.
В Вятке, за полторы тысячи верст от Москвы, Герцен понял, что любит только свою кузину, ангела чистой красоты. Платонические чувства взяли тогда верх над черным Эротом.
Александр Герцен вел с Натали большую переписку в период вятской ссылки. У них был трогательный эпистолярный роман. Красивый, романтичный, как в книжках. Позже они поженились. Герцен писал ей: «Божество мое! Ангел! Каждое слово, каждую минуту вспоминаю я. Когда ж, когда ж прижму я тебя к моему сердцу? Когда отдохну от этой бури?»
Во Владимире Александр тайно женился на своей кузине Наталье Захарьиной. Девушка знала о многочисленных романах Герцена в Вятке, но оправдывала своего возлюбленного. А потом покорно закрывала глаза на его «милые шалости» с горничными и гувернантками.
Жорж Санд и не снилось
Герцен получил внушительное состояние, когда умер его отец. По примеру четы Огаревых он сразу же вырвался с женой в Европу. Разумеется, в Париж, в город революционной мысли и свободной любви. И тут Герцена подстерегали немалые испытания. За границей его супруга Натали всерьез увлеклась его ближайшим другом немецким поэтом Георгом Гервегом, женатым и имеющим детей. Семьи Герцена и Гервеги в Париже жили одним домом. Георг учил сына Герцена естественным наукам, Натали давала Гервегу уроки русского языка. Эмма, жена Георга, передавала Натали адресованные ей любовные письма своего мужа. Ночью все расходились по своим супружеским спальням, а днем Натали и Георг предавались любовным утехам. В таком жестком ритме протекали будни продвинутых русских эмигрантов в Париже. Герцен, конечно, знал об адюльтере супруги, ревновал, устраивал сцены, но и понимал, что сам-то в этом вопросе не агнец Божий. Некоторые исследователи до сих пор считают, что сын Владимир, проживший всего сутки, и дочь Ольга были детьми не Герцена, а Гервега.
Началась черная полоса, одна трагедия сменялось другой. Мать и один из сыновей Герцена погибли при кораблекрушении. Натали недужила, тяжело перенося очередную беременность. Роды вышли неудачными. Вначале умерла Натали, потом – новорожденный…
Но позже Александр Герцен оказался снова вовлечен в скандальный любовный треугольник. Поддержать овдовевшего друга в Лондон приехал давний друг и соратник Николай Огарев с женой Натальей Тучковой-Огаревой. Опять обе семьи поселились под одной крышей. Герцен, как мальчишка, влюбился в супругу близкого человека. Огарева ответила взаимностью. Правда, Николай не то что бы возражал против хронических измен Натальи. Нет, он даже приветствовал связь Герцена и своей жены, видя в этом наивысшее проявление дружеских чувств. Короче, сложилась настоящая шведская семья, исповедующая принципы свободной любви. Наталья Огарева родила от Герцена троих детей, которые, правда, ради приличия, формально носили фамилию Огарева. Такая вот скандальная история, корнями уходящая в вятские топи.
Алексей УЛЬЯНОВ, газета «Кировец»
